Расстели мне помягче постель, баба Маня, я очень устал,
И закрой на щеколдочку дверь, клонит в сон, я давно так не спал.
Мало ль в жизни бывает забот, Любка Муриха с Кинчем сошлась,
Взбей подушку, баб Мань, да вот-вот уж я им, падлам, сделаю всласть...
Ну и морс у тебя, как хмельной, с погребка, аж потеет стакан.
Ты ж была, баба Мань, молодой, да с войны всё ждала мужика.
Да со штрафбата кто мало пришёл, срок скосил, пал от пули шальной,
А помнишь, батьку, как кассы колол, да взял вышак перед самой войной.
А может, лучше так, к стенке спиной чем в капустном яру загнивать?
Когда вёл его пьяный конвой, я ж кричал ему вслед: "Батя, бать!"
Да что та, чёртова, под молотки, я ж в упор по конвою стрелял,
А они хохотали, волки на губами мой сделанный залп.
Свет гаси, а о бабах потом: разбередишь и сон отобьёшь.
Любку-стерву с Кичманом-котом раздавлю, как поганую вошь.
На Слободке найдёшь корешей, передашь им маляву одну...
Ну, спокойных, баб Мань, нам ночей. Отсижусь у тебя и рвану!
