Да что ты. Нам бы внутрь меньше смотреть,
Чтоб видеть здраво всю эту мразоту через травмы, тупо стереть.
Пора бы уже, сколько можно, разве ложью ты вытрешь как губкой?
Так тут сплошь эти буквы жрут ложкой.
Разве здесь светит солнце? Разве ты видел свет?
Правда как дефицит, как пепел по ветру - её нет.
Прав ты или тебя посчитали, ты горстка монет,
Тусклый как свет и хуй пойми, кто вставил - кент или не кент.
Заставили? Хорош, мы ж столько друг друга знаем,
Это как трасса от поста до поста, от крайности к крайности.
Там видел столько этих людей, готовых сдохнуть от радости,
Что им рассказали то, что поколениями люди знали.
Товарчик? Мне смешно, правда. Тут что рассыпали отраву?
Ребята, притесь от травки. Это, поверьте, впирает.
Я просидел всю ночь до утра. Думал, странно,
Почему мы так любим плевать на правила, в стране, лишенной правил?
До боли странный мир - моя кунсткамера.
А мы всё также кормим барина,
А мы всё также поим барина,
Помогите нам проснуться.
До боли странный мир - моя кунсткамера.
А мы всё также кормим барина,
А мы всё также поим барина,
Помогите нам проснуться.
Она мне будет впаривать - я буду нахуй сласть
Ненормальный. Неуравновешенный. Чисто придурок.
Этот мир сошел с ума на дно, когда слова давно
Летят, не проходя через фильтры фени и мурок,
Запах тлеющей души. Не души, прошу,
Ведь я наученный теперь, все наперёд вижу.
По телику найду любимый нами белый шум.
Нашел. Лежу, смотрю, пока мои стены и крыша.
Тужурка вместо одеяла. Трясет всего.
Увидят, скажут: погорел, подпояло.
Еб*л я. Нас ненавидели. Проснись.
Обители моей глазницы. Раз обидели - крестись, дурень.
Кто виновен? Он, они, она, оно?
Кто угодно, на себя в последнюю очередь.
А раз так, то тут повсюду лежит говно
Если принюхаться и присмотреться, как-то не очень.
До боли странный мир - моя кунсткамера.
А мы всё также кормим барина,
А мы всё также поим барина,
Помогите нам проснуться.
До боли странный мир - моя кунсткамера.
А мы всё также кормим барина,
А мы всё также поим барина,
Помогите нам проснуться.
